Рассказы Юрия Казакова
обошлось, по- моему вышло. Вот тебе и это -- как ты сказал? -- святая там доброта, саможертвова... жертванье, одним словом, то да се...-
Хмолин, довольный, захохотал и опять занялся вальдшнепом. Елагин нахмурился, махнул рукой.
-- Грубый ты какой-то,-- досадливо сказал он.-- Все у тебя какие-то пошлости, черт тебя знает, право!
Хмолин подвинулся к печке и стал палить вальдшнепов,
поворачивая их перед огнем и по очереди отдергивая руки -- ему было горячо. Потом он опять приладился на табуретке, вытащил из ножен короткий нож и начал потрошить вальдшнепов. Запахло кровью и лесом. Выпотрошив, он начал
мыть тушки в ведре, тер так, что скрипело под пальцами, и все приговаривал:
-- Ну, похлебка у нас сегодня будет! Молодцы, охотнички!
Через час, когда похлебка почти была уже готова,
Хмолин пошел за водой, а вернувшись, брякнув ведром, сказал запыхавшись: "Гляньте, что делается!" -- и сам первый вышел. Тотчас вышли за ним Елагин и Ваня.
Снаружи сторожка облита была жидким лунным светом.
Рядом с ней поблескивала "Победа", и на капот ей редко, но крупно и постоянно падала капля из сломанного березового сучка. Дальше в лесу что-то погукивало, постанывало еле слышно, точно так же, как на тяге, все пахло холодом и чистотой, звуки были редки, рассеянны и слабы, только внизу бормотал ручей, откуда брали воду,-- будто тихо разговаривали несколько женщин.
Назад