Рассказы Юрия Казакова
пламя в запотевшем стекле керосиновой лампочки, зажмуривалась - и сразу начинали плавать, сменять друг друга желто-зеленое, белое, голубое, алое - все цвета, на которые нагляделась она за день.
Он доставал из-под террасы дрова, грохотал возле печки, шуршал бумагой, разжигал, кряхтел, а ей не хотелось ничего, и она была не рада, что поехала с ним в этот раз.
Печка накалилась, стало тепло, можно было раздеться. Он и разделся, снял ботинки, носки, развесил все возле печки, сидел в нижней рубахе - довольный, жмурился, шевелил пальцами босых ног, курил.
- Устала? - спросил он. - Давай раздевайся!
И хоть ей не хотелось шевелиться, а хотелось спать от грусти и досады, она все-таки послушно разделась и тоже развесила сушить куртку, носки, свитер, осталась в одной мужской ковбойке навыпуск, села на кровать, опустила плечи и стала глядеть на лампу.
Он сунул ноги в ботинки, накинул куртку, взял ведро, которое, когда он вышел на веранду, вдруг певуче зазвенело. Вернувшись, он поставил на печку чайник, стал рыться в рюкзаке, доставал все, что там было, и раскладывал на столе и подоконнике.
Она молча дожидалась чаю, налила себе кружку и потом тихо сидела, жевала хлеб с маслом, грела горячей кружкой руки, прихлебывала и все смотрела на лампу.
- Ты что молчишь? - спросил он. - Какой сегодня день был. А?
- Так... Устала я страшно сегодня... - Она встала и потянулась, не глядя на него. - Давай спать!
- И это дело, - легко согласился он.- Погоди, я дров подложу, а то дом настыл...
Назад