Ягодные места
12
Моторист Кеша сидел на мысе, который обтекало бурное течение реки. Моторист Кеша глядел на небо. Собственно, ничего нет необыкновенного в том, что людям иногда хочется взглянуть на небо. Мало ли зачем они это делают! Большинство людей смотрит на небо с простенькой мыслью — о погоде. Но моторист Кеша глядел на небо и видел в нем свои летающие мысли, большие и прекрасные, вовсе не связанные ни с какой погодой. Кеша думал о том, какой он счастливый, что родился. Если бы он, Кеша, не родился, он бы никогда не встретил повариху Калю и не узнал бы, как это замечательно — любить, даже если тебя не любят. Повариха Каля стояла тут же рядом на валуне в обрызганных клочьями пены резиновых сапогах до колен, в прожженной кострами тельняшке и пыталась ловить хайрюзов. И ей и Кеше было по двадцать лет. В счастливые обязанности Кеши входило распутывать бесчисленные «бороды», которые неумолимо делала Каля на катушке спиннинга. Вот и сейчас она подошла и оторвала Кешин взгляд от неба, молчаливо протянув спиннинг с новой «бородой». У Кеши были голубичные младенческие глаза, которые обдали Калю радостной ясностью обожания.
«Какие красивые у него глаза, — подумала Каля. — Если бы не его горб…» Ей самой стало стыдно, и она грубовато пошутила
— Бери, бери спиннинг… Чего зыришь У, паразит!
И это «паразит» прозвучало так ласково, что у Кеши захолонуло на душе.
— Каля, ты посмотри, какое небо! — восторженно сказал он.
— Небо как небо… — пожала плечами Каля.
— Да нет, оно сегодня какое-то необыкновенное. А какое солнце! — и Кеша сорвал с себя рубашку и помахал ею солнцу.
Кешу все любили в геологоразведочной экспедиции за его редкий, восхищенный жизнью характер, так не вязавшийся с его природным несчастьем. Только когда они бывали в населенных пунктах, Кеша по мере приближения к ним мрачнел, старался остаться при лодке. Каля долго не понимала почему. Но однажды, когда они сплавали вдвоем за продуктами в Шелапутинки и двое мальчишек, приплясывая вокруг Кеши, заверещали «Конек-горбунок!», он вжал голову в плечи — и она поняла. А здесь, в тайге, где не было чужих, он даже не смущался снять рубашку, если было жарко.
«Есть же такие, — думала Каля. — А может, он просто блаженный. Да нет, не блаженный, он умный. Да какой умный, он просто добрый, а все добрые — глупые, потому что зла вокруг не видят. А может, его и не надо видеть — зло То есть его надо видеть, но не утыкаться в него носом, как некоторые. А я вот иногда утыкаюсь. Реву, когда грязными руками лапают. Все сразу грязью кажется. Мата тоже не люблю, грубостей разных. Кеша такое себе разве позволит Но, может, он добрый, потому что природой обиженный. А не было бы у него горба, был бы как все рукосуи… Нет, не был бы. Душа есть душа — она не в горбу сидит.
