Ардабиола
Еще час назад Ардабьев безнадежно совал телеграмму о смерти отца начальнику службы перевозок, обалдело глядящему озверевшими и одновременно затравленными глазами на тянущиеся к нему руки с другими телеграммами, командировочными удостоверениями и разнообразными красными книжечками с золотым и прочим тиснением. Дальневосточные и сибирские линии были закрыты двое суток, и сотни людей спали на скамьях или просто на полу. Телеграмма Ардабьеву не помогла. В аэропорту Домодедово привыкли к тому, что кто-то где-то каждый день умирает. Когда объявили наконец позавчерашний рейс, Ардабьев раскрыл телеграмму и, показывая ее, медленно пошел вдоль очереди на регистрацию. Большинство людей отворачивалось. У всех были дела и, может быть, смерти.
- Постойте... - вдруг раздался голос, и Ардабьев увидел молодого армейского капитана с пушечками на петлицах. Лицо капитана было покрыто двухдневной золотистой щетиной, но глаза были прозрачные, человеческие.
Капитан держал на руках спящего мальчика, и во сне не выпускающего игрушечный луноход. Рядом с капитаном стояла мама и застенчиво кормила грудью младшего брата.
- Вы уже второй раз проходите мимо нас с телеграммой, - сказал капитан. - Мы тут с женой подумали... Сможете взять на себя контроль над этим вождем краснокожих? - и показал на мальчика в своих руках.
- Попытаюсь, - сказал Ардабьев. - Но у вас же их двое.
- Ничего. Я полечу другим рейсом, - сказал капитан. - У меня еще два дня отпуска. А вы полетите с моей женой и детьми. Смерть отца бывает раз в жизни.
Ардабьев перевел взгляд на жену капитана. Ардабьев ожидал чего угодно,
