Евтушенко

Накануне Рождества в Украину, в Полтаву, пожаловал известный поэт земли русской Евгений Александрович Евтушенко. Пожалуй, это уже становится традицией: «рождественские встречи» поэта с украинцами. Этот его визит и недавнее общение, возможно, непроизвольно стали контрапунктом нашей жесткой и безжалостной предвыборной кампании, ибо Евтушенко больше говорил о взаимопонимании, дружбе, о желании и возможности разных людей услышать друг друга.

Приехав в Полтаву, поэт тут же и вспомнил, что корни его рода в Украине, в Житомирской области. Прадед — поляк, аристократ Йосиф Бойковский когда-то женился на выкупленной из неволи украинке. Этот прадед был управляющим у жестокого помещика Троекурова, которому селяне «пустили красного петуха». И именно за это всех жителей того села сослали в Сибирь! Восемь тысяч верст украинские селяне добирались пешком до железнодорожной станции Зима (Красноярская область). Эту станцию с таким удивительным названием Евгений Евтушенко часто упоминал в стихах. По его словам, там очень дружно жили люди разных национальностей и вероисповеданий. Там были костел, лютеранская и православная церкви. Внучка Бойковского — бабушка Евгения Александровича — со временем вышла замуж за белорусского солдата, полного Георгиевского кавалера Ермолая Евтушенко. А по материнской линии в роду будущего поэта была даже немка.

Бабушки Евгения Александровича разговаривали то на украинском, то на польском языках. Часто читали вслух поэмы Тараса Шевченко.

— Первым поэтом, которого я больше всего полюбил, как раз и был Шевченко, — признался Евтушенко в Полтаве. — Шевченко я начал читать раньше, чем Пушкина! И считаю его одним из лучших мировых поэтов!

…Из Красноярской области семья переехала в Москву. Далее—известно. Евгений посещал поэтическую студию, литературные консультации при издательстве «Молодая гвардия». В пятнадцать лет начал публиковаться. Поступил в Литературный институт имени Горького. И вскоре стал известным поэтом не только в Москве. Успех поэзии шестидесятников — это особый феномен.

С улыбкой рассказывает Евтушенко, что когда он сейчас приезжает в разные страны СНГ, люди на улицах нередко обращают на него внимание, как на человека… «похожего на Евтушенко». А вот у нас, в Полтаве, в нем сразу признали… «оригинал».

* * *

— И украинцам, и россиянам досталось много тяжелых времен, — говорит поэт. — В 1937-м арестовали сразу двух моих дедушек. И перед войной было нелегко. И война прошла страшная. И после войны в Поволжье, в середине России, и у вас в Украине люди гибли от голода… Уже позже начали перестройку. Замыслы-то были хорошие. Но не все, к сожалению, получилось.

Сам Михаил Сергеевич Горбачев — хороший человек! Ему не хватило решительности. Не хватило силенок удержать государственный руль. Зато термоядерная угроза была устранена. Это он сделал! И я горжусь, что в свое время был членом парламента и представлял там, кстати, Украину. Мы же фактически тогда остановили войну в Афганистане!

Евгений Александрович считает, что ни в коем случае нельзя разрывать экономическую жизнь государства с жизнью духовной:

— Плохо, если у людей нет идеалов. Но если даже хорошие идеи становятся идеологией, они превращаются в клетку, куда запираются человеческие души. Национальную идею нельзя искусственно «создавать» — она должна сама рождаться… Чаще читайте классиков! В классической литературе, в русской и в украинской, и содержатся национальные идеи! Если молодые люди не будут знать обо всех наших трагедиях истории назубок, они будут невольно их повторять. Но идеализировать историю так же преступно, как и обплевывать ее. Не надо изобретать никаких новых «измов», а надо, чтобы в Украине и России было как можно больше порядочных людей.

…Именно в Полтаве поэт прочитал стихотворение, посвященное журналистам… При этом заметил:

— В прошлом году в мире погибло 79 журналистов… Очень многие журналисты — и в Украине, и в России, и в других странах выполняют сегодня функцию, которую в обществе раньше всегда выполняли поэты. В наше время есть способные стихотворцы. Но у них нет чувства ответственности. Они не считают, что «должны» своему народу. Во многом совесть стала синонимом журналистской этики. Хотя и журналистов нещадно преследуют.

— Слава пришла к вам в Советском Союзе. Некоторые стихи были посвящены Советскому Союзу… Не хотели бы вернуться во времена Союза? — и такой вопрос услышал в Полтаве поэт.

— А где это вы читали, чтобы я высказывал желание вернуться в Советский Союз? Даже Путин не хочет возвращаться в Союз. Но у того, у кого нет ностальгии по временам, когда он родился, у того нет сердца. А у тех, кто хочет любой ценой восстановить те времена, у тех нет головы! Я просто хочу, чтобы люди разбирались в том времени. Пусть разберутся, что сотворило Октябрьскую революцию. Чего стоят нигилистические попытки отказаться от всего абсолютно. Ведь даже на Пушкина были когда-то нападки.

Евтушенко убежден, что нельзя занимать в этнических конфликтах какую-то одну позицию. Надо иметь третью. То, что предложил для общества еще Сахаров, по мнению поэта, самое лучшее.

— Почему только социализм или капитализм? — спрашивает Евтушенко. — Нужно третье! Но нельзя же отказаться от всего, что было и в социализме — он построен на некоторых основах христианства. Нужно учитывать и гибкость капитализма. Минус — преступления социализма и капитализма.

Мы сейчас так много теряем в этих дрязгах.

Даже Папа Римский покаялся за крестоносцев, за их жестокость и инквизицию. И какой пример он дал! Солженицын перед своей смертью завещал жене сократить «Архипелаг ГУЛАГ» — чтобы это произведение было в школьной программе. Я, например, еще не встречал молодых людей, которые читали бы «Архипелаг» — им это скучно. Но это та горькая таблетка, которую нужно обязательно проглотить, — чтобы подобное не повторилось.

Поэт считает, что мы путаемся в своих мелочах, не смотрим на себя со стороны, как на часть человечества.

— Я побывал в 96 странах. И не видел ни одного плохого народа. Народы просто разъединены. Нужно думать об общечеловеческих задачах.

Евтушенко вспомнил, что и Украина была для него когда-то «закрытой страной» во времена Союза…

— Нужно начинать иногда с чистого листа. Не нужно выпячивать, что только один народ страдал. Я был в Поволжье после войны — там такой голод был, что не приведи Господь. Мы все одинаково страдали. И все в лагерях рядом сидели — еще в сталинские времена. Нас объединяет такое количество страданий, несправедливости, жестокости, что мы можем понимать друг друга, не выясняя, кто меньше страдал, а кто больше. Играть на национальных чувствах легче всего, когда все остальное рассыпается, но это пошло. Надо находить общий язык. Мы же на одном «корабле». И этот корабль — Земля, которая летит одиноко…

А вобще-то

Никто не единственный,

И никто не возможен один.

Все мы части

Расколотой истины —

Если склеим ее — победим!

На такой вот радостной ноте и закончился этот местами грустный разговор со знаменитым поэтом.