Ардабиола
Своеобразный гуманизм! Но искусство фотографии - не Доска почета... Это мемориальная доска истории - вот что! Булгаков сказал, что рукописи не горят. Негативы - тоже! - Выкричавшись, фотограф внезапно протрезвел и добавил: - Но их съедает время... - Полуоткрыв калитку, фотограф ненастойчиво предложил: - Может, зайдешь ко мне в мастерскую?
- Только ненадолго... - согласился Ардабьев.
- Когда у моей хозяйки умерла корова, старушка отдала мне под мастерскую коровник... - несколько смущенно сказал фотограф, вводя Ардабьева во двор.
- Умерла корова... - задумчиво повторил вслух Ардабьев.
- Умерла... А чо, так нельзя говорить? - взъерошился фотограф.
- Только так и можно... - грустно улыбнулся Ардабьев, думая о крысе Алле.
Если бы фотограф его не предупредил, он никогда не догадался бы, что попал в бывший коровник. Правда, неистребимый запах соломы, навоза, молока как бы витал в воздухе. Но стены были чисто побелены, настлан дощатый пол. Стояла железная печка с выведенным в окно коленом. На окнах висели самодельные черные бумажные шторы. На столе под красной лампой плавали в ванночке негативы. Но главное в мастерской были стены, увешанные большими и маленькими фотографиями, составляющими черно-белую мозаику радостей, труда, страданий маленькой, но неотъемлемой части человечества - сибирского городка Хайрюзовска.
Деповская бригада из еще беспаспортных мальчишек в ушанках и спецовках под переходящим красным знаменем и лозунгом "Все - для фронта!". Печальные
