Евгений Евтушенко: «ГИМН РОССИИ»
Читает Марина Павленко (6 лет).
ГИМН РОССИИ Будь, Россия, всегда Россией И не плачь, припав к другим на грудь. Будь свободной, гордой и красивой, Если нас не будет, будь! Родились мы в стране самой снежной, Но зато в самой нежной стране, Не безгрешной, правда, но безбрежной, С русской песней наравне. Разве совесть в лагерной могиле? Будут жить и мужество и честь. Для того чтоб счастливы мы были, Всё у нас в России есть. Россияне, все вместе мы сила. Врозь нас просто с планеты стряхнуть. Да хранит Господь тебя, Россия, Если нас не будет, будь!
Из интервью Евгения Евтушенко "Я хочу читать стихи в церкви"
-Евгений Александрович, на смену знаменитой формуле «Поэт в России больше, чем поэт» пришли другие ваши строчки о том, что поэтам русским нет в России места. Это диагноз окончательный?
– Ничего подобного. Одно не противоречит другому. Поэт в России действительно больше, чем поэт, и тут то мы не сходимся с господами модернистами, которые попытались снять традиционную гражданскую ответственность со своих плеч. Неужели сама профессия поэта, восклицают они, недостаточна, чтобы к тому же заниматься политикой. А я никогда и не говорил, что поэт должен заниматься политикой или писать политические филиппики. Но гражданская ответственность – больше, чем политика. Прежде всего это ощущение боли своего народа… Вот Белла Ахмадулина. Ее стилю совсем несвойственна публицистичность, она, я полагаю, пишет тонкую кружевную поэзию и мастер в этом деле. Но посмотрите, сколько писем ее рука подписала в защиту гонимых – Солженицына, Синявского, Даниэля и многих других. Она поехала в Горький к Сахарову, который был в ссылке. За это ее долго не печатали. Кстати, после августовских событий 1991 года меня хотели выдвинуть в Думу, но я отказался, как и от предложения ряда деятелей культуры стать министром культуры. Но рад, что был в горбачевском парламенте, что делал все, чтобы остановили войну в Афганистане, и горжусь тем, что мои усилия, направленные на ликвидацию так называемых выездных комиссий, унижавших человеческое достоинство, увенчались успехом. А когда я как-то приехал в Прагу, ко мне подошла женщина, учительница русского языка и литературы. В 1968 году, когда советские войска вошли в Чехословакию, она ушла из школы и поклялась, что никогда не будет преподавать эти предметы. Но через несколько дней прочла мои стихи в защиту своего народа, «Танки идут по Праге», пришла и сказала: «Буду преподавать русский язык!»
