Евтушенко

Юбилей Евгения Евтушенко – праздник для всех, кто любит русские стихи. И здесь, и по всему миру. Неважно, где живут поэты и читатели стихов. Неважно, сколько им лет (Евтушенко – 80, а выглядит, на все 20!). Неважно, много или мало нас осталось.

Важно, что стихи – хорошие, и жизнь прожита не зря!

Он был красавец, каких мало, с коллегами Вознесенским и Ахмадулиной он блистал так же мощно, как сейчас Малахов, Ургант и Собчак. Только, в отличие от теперешних телезвезд, поэты развлекали не хабалок и пэтэушниц, но вполне почтенную публику, среди которой нестыдно появиться. У поэтов были замечательные пиджаки и галстуки, у поэтессы - шпильки, и романы, и скандалы от амурных до политических, и поездки от тайги до британских морей, далее - везде. Стихи они тоже писали, часом даже неплохие, но сегодня над ними не застрелишься, как стрелялись на могиле Есенина, и даже не зарыдаешь и не напьешься! Почитал, похвалил, отметил достоинства и эпохально-историческое значение - но не более того, не более…

После всей той немыслимой звездности, от которой поди еще не рехнись, в наше, новое время Евтушенко жив-здоров, живет в свое удовольствие, женится и рожает детей, покупает недвижимость в Америке, преподает, по-прежнему пишет - и отмечает разные свои юбилеи. Дай Бог всякому, как говорится.

Не зря, не зря поэт гордится своими заслугами перед русской демократией: много говорит тот факт, что чучело Евтушенко лично сжег перед публикой не кто-нибудь, а сам Александр Андреич Проханов! Это дорогого стоит.

ПИСЬМО

«Дорогой Евгений Александрович!

Пишет вам в далекую Америку поклонник вашего таланта (без иронии, реально. - И. С. ) Игорь Свинаренко из журнала “Медведь”. Если помните, мы с вами познакомились пару лет назад в Москве, в ресторане “Петрович”, где мы с вами даже выпили водки, чем я теперь хвастаю.

Я то и дело слышу про вас хорошее, к примеру, от Вадима Туманова, которому вы крепко помогли во времена гонений.

Если помните, мы с вами планировали сделать интервью. Вопросы вы попросили в письменном виде. Вот они. Волнуюсь, жду!

С наилучшими пожеланиями,

Игорь Свинаренко».

Вот такое письмо я написал классику. Которого в 70-е застал в самом его расцвете; я, студент с претензией, лично стрелял лишний билет на его выступления не то что в Политехническом, но и - бери выше - в самих Лужниках! Впрочем, на стадионе, кажется, был групповой концерт, да неважно.

Да, кстати! К письму я, понятно, приложил вопросы.

Но ответов не получил.

Может, затерялось мое скромное письмишко среди тыщ конвертов, наверно, у поэта богатая почта.

А может, он уже достаточно сказал про все, что хотел, и просто неохота повторяться…

Или так: от долгой жизни в Америке у человека переменились взгляды на разное, и теперь ему неловко от нашего русского толстопятого простодушия… Но в результате появился вот этот очерк.

ЛИЧНОЕ ДЕЛО. ЕСТЬ БИОГРАФИЯ ИЛИ НЕТ?

Считается, что Евгений Александрович Евтушенко родился 18 июля 1933 года на станции Зима в Иркутской области. По другой версии - в 1932 году в Нижнеудинске. Отец - Гангнус Александр Рудольфович, геолог. Мать - Евтушенко Зинаида Ермолаевна, геолог, актриса. Теперешняя жена - Евтушенко Мария Владимировна (1961 г. р.), врач, филолог.

В 1947 году переехал в Москву. Печататься начал в 1949 году. В 1951-м был принят в Литинститут, в 1952 году, после выхода первого сборника стихов - в Союз писателей. В 1954 году его отчислили из института. По одной версии, за то, что выступил в защиту романа Владимира Дудинцева «Не хлебом единым». По другой - за прогулы.

Самое известное из написанного: поэмы «Братская ГЭС» (1965), «Под кожей статуи Свободы» (1970), «Мама и нейтронная бомба» (1984), сборники «Шоссе энтузиастов» (1956), «Интимная лирика» (1973).

Поставил два фильма по собственным сценариям: «Детский сад» (1984) и «Похороны Сталина» (1991). Мир эти ленты не сказать, чтоб перевернули.

Награжден орденом Трудового Красного Знамени (1983) и др. Лауреат Госпремии СССР (1984) за поэму «Мама и нейтронная бомба», ТЭФИ (1998) - за лучшую просветительскую программу «Поэт в России - больше, чем поэт» и множества прочих премий.

В перестройку был секретарем правления Союза писателей СССР, секретарем правления Содружества писательских союзов, сопредседателем писательской ассоциации «Апрель».

В 1989 году был избран народным депутатом СССР от Дзержинского территориального избирательного округа г. Харькова.

С 1991 года работает в США - преподает в университете в городке Талса (Оклахома) с населением 400 тысяч человек. Женат в четвертый раз. Отец пятерых сыновей.

Это:

Петр (1967 г. р.), художник;

Александр (1979 г. р.), журналист, живет в Англии;

Антон (1981 г. р.), живет в Англии;

Евгений (1989 г. р.), учится в средней школе в США;

Дмитрий (1990 г. р.), учится в средней школе в США.

20 лет Евтушенко был занят составлением антологии русской поэзии XX века, она называлась «Строфы века» (875 персоналий, больше 1000 страниц). Вышла сперва на английском, в США (1993), а после - на русском (Минск, 1995).

Труды Евтушенко переведены более чем на 70 языков.

КАК СТАТЬ ПОЭТОМ

Он вспоминает: «Пятнадцатилетним мальчишкой меня исключили из школы в Марьиной Роще. Кто-то похитил классный журнал, поджег. Директор школы логически вычислил: раз Евтушенко схватил пару двоек, значит, это его рук дело. Меня вышвырнули с “волчьим билетом”. Папа [. ] написал своим друзьям-геологам рекомендательное письмо. Я уехал в алтайскую экспедицию, а что тогда были там за деревни? Сплошные солдатки. Одна из вдов, пасечница, и стала моей первой женщиной. Она была на 12 лет меня старше и одиноко жила на отшибе села. Все, что между нами произошло, считалось тогда уголовным преступлением, ведь мне было только 15 лет - я даже паспорта не имел. Врал, прибавляя к своему возрасту пару лет. Вдова, когда это поняла, была просто убита, раздавлена - женщина религиозная, она сочла свой поступок страшным грехом. Она плакала, стояла перед иконой на коленях и просила прощения у Господа. Она была поразительно чистым существом, благодаря ей я открыл доброту и чистоту женской души, что для мужчины в первом опыте очень важно. Может, не будь ее в моей жизни, я и не стал бы поэтом. »

СТРАДАНИЯ

Как всякий уважающий себя поэт, Евтушенко прошел через преследования и даже страдания. Они могут достигать разного градуса в каждом отдельном случае - нет двух похожих поэтов, и тем не менее…

«Меня и жестоко наказывали (за вышедшую на Западе «Автобиографию» и «Бабий Яр»). Дошло до того, что даже «машина моя пострадала - кто-то нацарапал на дверце: “Жид”».

А вдобавок милиционеры делали замечания, он оправдывался, приходилось. Но это так, цветочки. Были вещи и пожестче, он с горечью вспоминает:

«Меня сняли с поезда, идущего за границу (два раза и с самолета снимали)». Невыносимо! Непонятно, чем бы это могло кончиться, но «спас Степан Петрович Щипачев - этот тихий, застенчивый поэт, написавший “Любовью дорожить умейте”, пришел в ЦК партии, бросил свой, полученный еще 1918 году, партбилет и воскликнул: “Что же вы с нашей молодежью делаете, почему крадете у них мир, который они должны и имеют право увидеть. Если Евтушенко не выпустят за границу, я выйду из партии”. В результате, немало еще натерпевшись (такого врагу не пожелаешь, я в восторге от этих формулировок, преклоняюсь перед этими мучениями, до которых куда там Мандельштаму. - И. С. ), отправился я в гнездо американского империализма - город Нью-Йорк».

Продолжаем тему мучений. «Цензура долго не хотела пропускать мою двунаправленную (и против наших мудаков, и против американских. - И. С. ) поэму “Под кожей статуей Свободы”, а потом замечательный одноименный спектакль Юрия Любимова на Таганке».

Цензура какое-то время позверствовала, а потом махнула рукой и все разрешила - Евгению Александровичу, по крайней мере.

После - на глазах у Евтушенко, это негуманно, бесчеловечно, нельзя так, представьте себе движение зрачков обносимого, туда-сюда, еще одного - после Пастернака «Нобеля» дали опять другому русскому пииту. И вот вам по поводу счастливца цитата из Евтушенко:

«Бродский - очень талантливый поэт, и стихи его, особенно написанные до отъезда из России, я люблю, включил в антологию, но он принадлежал к такому своеобразному типу людей, которые, когда кто-либо им помогает, чувствуют унижение и отвечают на добро неприязнью. К сожалению, его оскорбительные высказывания обо мне (типа, Евтушенко - агент КГБ. - И. С. ) перепечатываются, и круги от них расходятся до сих пор».

И уж, кстати, на тему органов: «Лет пятнадцать назад в четыре часа утра в Будапеште он (поэт Александр Межиров) спросил меня: “Скажи мне по совести: ты все-таки генерал КГБ?”».

Красивая фраза из какой-то рецензии, написанной, типа, провинциальной учительницей: «В “постперестроечное” творчество Е. Евтушенко вторгаются мотивы иронии и скепсиса, усталости и разочарования». А ведь с этим, сами понимаете, непросто жить…

ГРАЖДАНСКАЯ ПОЗИЦИЯ: ОКЛАХОМА, ГРИН-КАРТА

«Я был единственным человеком, который написал художественное произведение (поэма “Тринадцать”) о событиях 1993 года, когда все общество разделилось надвое. Это была мини-, но все-таки гражданская война. Кто-то должен говорить такие вещи».

Разве важно, где поэт говорит последние страшные слова о русской гражданской войне - на баррикадах родины или в колбасной (ой, пардон, вырвалось, я не хотел) эмиграции? Какая, типа, разница? Совершенно некстати тут вспоминается анекдот, где персонажа призывают или трусы надеть, или крест снять. Либо ты русский поэт, либо ты уехал в колбасную эмиграцию. В богатую страну Штаты. «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». Правда, с гражданством история долгая, сперва надо грин-карту получить. Но с этим порядок: «Я преподаю в университете в нефтяном ковбойском городе Талса. Там я купил милый, уютный дом. Помимо поэзии, я преподаю русское и европейское кино…»

Евтушенко считает необходимым пояснить, что, несмотря на ковбоев и нефтяников, в его оклахомской глуши хватает духовности: «В Талсе балет “Щелкунчик” уже 20 лет не снимается с репертуара. Весь город собирает деньги, чтобы спасти в Антарктиде пингвинов, которых, оказывается, тоже чем-то травят. (Еще я преподаю)в Куинс-колледже в Нью-Йорке, где у меня квартира. Я неизменно подчеркиваю, что не эмигрировал - паспорт у меня российский, просто имею грин-карт, которая дает право на работу и безвизное жительство в США».

Я нашел где-то в прессе деликатную строчку: «Жаль, что лекции он читает американским, а не нашим студентам». Ну, если его там внимательней слушают и к тому ж больше платят, то почему нет? Кто бросит камень в многодетного отца малых детей?

ЗАМАХ

Что б вы ни говорили, а у Евтушенко хороший замах, достойные амбиции.

О нем в прежние годы много писали и говорили в таком духе: «С завистью поэты наблюдали, как он менял вызывающе пестрые пиджаки, машины и жен, как выбивал у властей квартиру на Котельнической набережной под предлогом, что должен иметь возможность принимать у себя высокопоставленных иностранных гостей, а потом - ну надо же! - и впрямь принял там Никсона».

На буфетной стене Центрального Дома литераторов поэт Семен Кирсанов написал: «Ев тушёнку, вспоминал Евтушенку». Как должна людей беспокоить тема, чтоб ее раскрывали в граффити! В настенных росписях!

Он как-то рассказал, что один его сборник - «Взмах руки» - вышел стотысячным тиражом, а в то же самое время продавалась книжка коллеги Пастернака «На ранних поездах», и тираж ее - почувствуйте разницу - 5000 экземпляров.

Или еще про поэтов, про место среди них. Вся читающая публика самой читающей страны знала это четверостишие:

Ты Евгений, я Евгений,

Ты не гений, я не гений.

Ты говно, и я говно,

Ты недавно - я давно.

Люди так понимали, что это Евтушенко дружески про Долматовского. Автор открещивается, а зря, сильные ведь строки, на века. Пушкин бы многое из приписываемого ему признал открыто за свое, просто не успел.

«Мое первое стихотворение, благодаря которому я стал известен, - “Со мною вот что происходит. ”. Есть ли в России человек, который его не знает? Его переписывали от руки. А моя первая песня была тоже о любви, сейчас исполняется как народная, что является высшим комплиментом: “Ах, кавалеров мне вполне хватает, но нет любви хорошей у меня”».

«“Танки идут по Праге” ходили в нашем самиздате», - вспоминает Евтушенко. И это реальная, без шуток, заслуга. Я буквально снимаю шляпу.

Танки идут по Праге

В закатной крови рассвета.

Танки идут по правде,

Которая не газета.

«. я включил приемник и услышал сквозь треск помех голос моего друга Зикмунда. “Женя, - кричал он, - Евтушенко, ты помнишь, как мы говорили о будущем социализма с человеческим лицом. Женя, что же случилось? Почему ваши танки, которым в мае 1945-го я аплодировал, входят в Прагу? Они уже на улицах, передача сейчас оборвется. ”

Покончить жизнь самоубийством, - такое желание у меня только раз было: когда узнал, что наши танки вошли в Чехословакию».

А еще Евтушенко вступился за инвалида войны Эрнста Неизвестного: «Хрущев стал кричать: “Если вам, господин Неизвестный, не нравится наша страна, забирайте свой паспорт и убирайтесь”. Я сказал: “Никита Сергеевич, как вы можете повышать голос на воевавшего в штрафном батальоне фронтовика?” …Хрущев рявкнул: “А-а! Горбатого могила исправит!” Налился кровью, побагровел и стукнул кулаком по столу, за которым мы только что ели и выпивали. Тогда я тоже стукнул кулаком по столу, сказал: “Нет, Никита Сергеевич, прошло, - и надеюсь, навсегда! - время, когда людей исправляли могилами”.

. Я его, в общем-то, не обзывал, но одно неловкое слово у меня таки сорвалось. “Идиот”. Я заявил Хрущеву: “На выставке есть очень плохие картины, ваши портреты - почему вы на них внимания не обращаете? Вы там то с колхозниками, то с рабочими - эти услужливые художники изображают вас, Никита Сергеевич, простите, как идиота”».

Герцен себе подобное позволял только из Лондона, что твой Сева Новгородцев, а Евтушенко - нет, он резал правду-матку на дому из материала заказчика. Круто!

Широко была известна история про то, что Евтушенко написал Андропову письмо: «Если Солженицына из страны вышлют, в знак протеста я повешусь прямо перед зданием КГБ». Андропов якобы ответил: «Ничего, приезжайте - липы у нас тут крепкие, выдержат». Евтушенко эту версию не подтверждает, а дает свою:

«О том, что Солженицына арестовали, я узнал от Юрия Любимова. Позвонил в справочную Москвы и попросил дать мне приемную Андропова. В службе “09” вежливо спросили: “Кто звонит?” Я честно ответил: “Поэт Евгений Евтушенко”.

На другом конце провода чуть замешкались, но обнадежили: “Подождите”. Меня куда-то переключили, а потом перевели на приемную Андропова. Я был на взводе. Заявил, что это будет удар по престижу страны, и добавил: “Если процесс над Солженицыным начнется, готов умереть за его освобождение на баррикадах. И не я один”. “Проспитесь!” - сказал [Андропов] и положил трубку. [Я] перед этим действительно выпил…»

Если это не гениально, то что тогда вообще гениальность?

Кто там еще у нас был кроме Андропова, Ельцин? И про него есть: «Как может сегодня существовать поэт, который ничего - не обязательно стихами - не сказал своему народу о Чечне! Возможно это? Невозможно! Я был первым человеком, который выступил против войны в Чечне. Я хорошо знаю Кавказ и понял, что эта война продлится долгие годы. Чеченский блицкриг придумали люди, которые никогда не читали даже “Хаджи Мурата”. На второй день после начала чеченской войны я читал по телевизору стихи и отказался получать из рук Ельцина орден».

Неплохо для начала. Теперь осталось еще заклеймить войну в Ираке. Развязанную людьми, которые не читали даже «Последнего из могикан» и не видели Гойко Митича. И отказаться взять орден из рук Хиллари Клинтон, Моники Левински и Барака Обамы.

Сочиняя этот текст, я наткнулся в периодике на отрывок из нового романа Аксенова (который уехал на Запад не 1991-м, когда позволили, а при глубокой советской власти, когда за это могли и башку оторвать), там было что-то вроде, не дословно, но по сути верно:

- А что Брижит Бардо, вы виделись с ней там? - спрашивает поэта некая поклонница.

Он отвечает:

- Когда я был в Париже в одиннадцатый, нет, в двенадцатый раз и остановился, как обычно, в отеле DeCrillon, Бардо должна была ко мне прийти, очень хотела, но у меня просто не было времени на эту встречу. Так что мы с Бардо знакомы только заочно.

Так замечательно написал Василий Аксенов в своей книжке, выведя несомненно Евтушенко, кого ж еще, под именем Яна Тушинского.

Не все, может, помнят, что именно Евтушенко - автор бессмертной строки «Поэт в России - больше, чем поэт». (Если интересно, дальше там так: «В ней суждено поэтами рождаться // Лишь тем, в ком бродит гордый дух гражданства, // Кому уюта нет, покоя нет».

«Есть такой Союз евтушенковедов (!), его председатель - Юра Нехорошев. В 1962 году, когда он служил на Северном флоте главным механиком подводной лодки, они пошли на маневры - на кратковременное погружение. Но случился Карибский кризис, и их забросили на Кубу (угрожать, вот забавно, Соединенным Штатам, где теперь дом поэта. - И. С. ). Чуть ли не год Юра с командой провел под водой без всплытия. На лодке не было других книжек, кроме моего двухтомника. Больше читать было нечего. Лучших знатоков моего творчества, чем эта команда, я не встречал». А куда они денутся с подводной лодки? Этот прием, кстати, называется «буквализация метафоры». А потом в стране начались проблемы с финансированием ВПК, ну и как теперь приохотить людей к высокой поэзии?

Забавно, что этот подводник Нехорошев нашел некие мемуары «битлов». Ссылаясь на него - а сам я не проверял, - Евтушенко сообщает: «В своих воспоминаниях Пол Маккартни описывает, что перед первыми гастролями по континентальной Европе его девушка подарила ему мою книжку, только вышедшую в Англии, и прочла оттуда несколько страниц. Стихи Полу очень понравились, и Маккартни прочитал их битлам перед первым концертом, когда ребята очень волновались. Выступление прошло замечательно. »

Или так еще про замах:

«После тридцатых годов первый авторский вечер одного поэта - мой, в Литературном музее на Якиманке. При этом скопление народа было столь велико, что даже машина Микояна не могла по улице проехать (он мне сам рассказывал)».

Более того:

Мне кажется, сейчас - я иудей, - писал он. -

Вот я бреду по древнему Египту.

А вот я, на кресте распятый, гибну,

И до сих пор на мне - следы гвоздей.

Но… Его никто не распинает (ну, только изредка пинает), он все не гибнет, он живет дольше лучших русских поэтов вместе взятых - ну и дай Бог ему здоровья. И успехов в труде и личной жизни.