Поэтика мифа. Мелетинский
В самом начале романа герой предстает перед нами в виде Финнегана из ирландской баллады, который тут же смешивается с Финном - знаменитым ирландским эпическим героем. В дальнейшем трактирщик Ирвикер видит себя во сне королем Марком, свою дочь - Изольдой, а своего сына Шона - Тристаном. Шон и Шем - типичные враждующие мифические близнецы - также борются между собой за любовь сестры Изольды. Эти эпизоды, таким образом, подаются в фрейдистском "стиле". В библейско-христианском "коде" Ирвикер и Анна Ливия - Адам и Ева, дублинский Феникс-парк - райский сад Эдем и таинственная вина Ирвикера - библейское грехопадение. Шем и Шон - Каин и Авель; кроме того, Шем объединяется с Люцифером, а Шон - с архангелом Михаилом; четыре старика отождествляются с евангелистами. В системе природных объектов мужское и женское начало, Ирвикер и его жена, также олицетворяются замком и текущей через Дублин рекой Лиффи (символ пассивности и вечного постоянства материнского, женского начала). Превращения Шема и Шона, имеющие сугубо гротескный характер и воплощающие многоликость дихотомических оппозиций борющихся сил, выходят за пределы "мифологических": Шон во сне Ирвикера превращается последовательно в Дон Жуана, Хуана, Yawn (зевок). Dawn (заря); в "сказке, переведенной с яванского", а на самом деле навеянной Льюисом Кэрролом, лицемерная черепаха соответствует Шону, а грифон - Шему. Дуалистическое начало, воплощенное во вражде Шема и Шона, как эхо повторяется в бесконечных смысловых и словесных противопоставлениях, например Свифта - Стерна, Наполеона - Веллингтона и т. д.
Смешение различных мифологических традиций, литературных мотивов и персонажей, исторических и псевдоисторических имен и событий, так же как и в "Улиссе", всячески подчеркивает "универсализацию" как некую дурную бесконечность тех же ролей и ситуаций, выступающих под разными Масками. Универсализм резко подчеркивается избыточностью, возникающей в результате этого бесконечного накопления мифологических и немифологических параллелей.
Размывание границ отдельных персонажей, имевшее место и в "Улиссе", здесь сознательно доведено также до крайней степени гротеска; персонажи не только превращаются друг в друга, но делятся и складываются, дробятся и множатся: Шем может "разделиться" на четырех стариков-евангелистов, а те, в свою очередь, на двенадцать апостолов - членов жюри; Анна Ливия (ALP) иногда предстает в виде двух искусительниц p и q, а ее дочь Изольда - как группа девушек (семь цветов радуги, четыре лунных месяца).
