Евтушенко

У знаменитого русского поэта Евгения Евтушенко, которому в июле этого года исполнится 80 лет, пять сыновей. Двоих старших, Александра и Антона, в семидесятых ему родила ирландка Джен Батлер. Младшие, Евгений и Дмитрий, родились в восьмидесятые от четвертой жены, Марии Новиковой, с которой Евтушенко сейчас проживает в Америке. Но мало кто помнит, что в конце шестидесятых поэт вместе с тогдашней женой взял мальчика из детдома, дал ему свои отчество и фамилию. С той женщиной, Галиной Сокол-Лукониной, Евтушенко развелся еще сорок лет назад. А что же стало с мальчиком, который нашел приют в этой семье? «Только звезды» разыскали Петра Евтушенко, которому сейчас уже 44 года.

Белла Ахмадулина в 1968 году взяла из приюта первую дочь Анну, когда разводилась с писателем Юрием Нагибиным, надеялась таким образом его вернуть.

В детский дом Ахмадулина пошла не одна, а вместе со своей подругой Галиной Сокол-Лукониной, которая на тот момент была замужем за Евгением Евтушенко. Как вспоминает в одном из своих романов Василий Аксенов, двух подруг сильно задели за живое упреки Юрия Нагибина, что они, мол, тунеядки: ничего не делают, ни за что не отвечают. Тогда Белла и Галина решили сделать что-то полезное и в тот же вечер пошли в детский дом, где у них была знакомая директриса. По знакомству им удалось быстро усыновить детей без всяких проволочек. Белла взяла девочку Аню, а Галина – мальчика Петра.

– Они не оформляли никаких документов, не собирали никаких справок, – вспоминает вдова Юрия Нагибина Алла. – Просто взяли детей, и все. Однако этот шаг ничего в их жизни не изменил. Даже с приемным ребенком муж не принял Ахмадулину. А Евтушенко мальчика признал и дал ему свою фамилию.

Галине так понравилась эта идея с детским домом еще и потому, что она сама воспитывалась без родителей, у нее была тяжелая судьба.

Иметь собственных детей жена Евгения Евтушенко не могла. Знаменитый поэт был ее вторым мужем. До этого она жила с его другом – военным поэтом Михаилом Лукониным. В какой-то момент между Евтушенко и женой друга вспыхнула страсть, с которой они ничего не могли поделать. Галина нашла в Евтушенко отца, друга, учителя и кумира. Узнав, что он все чаще «ходит налево», женщина даже пыталась вскрыть себе вены, но ее спасли. После развода усыновленный Петр Евтушенко остался с матерью, Евтушенко о нем больше не вспоминал.

Я разыскала Петра по бывшему месту работы, лет пять назад он служил смотрителем в Художественной галерее современного искусства. В квартире, где прописан Петр, я нашла лишь его родственника Илью, который напугал меня информацией о неадекватном состоянии приемного сына Евтушенко.

– Я с ним давно не разговаривал, но знаю, что он живет в Москве, никуда не уезжал, – сообщил нам Илья. – У него есть своя однокомнатная квартира, по профессии он художник. Хотя не помню, выставлялся ли он… Ну а разговаривать с ним нужно, учитывая его состояние. У Петра были серьезные проблемы со здоровьем, и с психическим тоже. Все зависит от того, в какой он форме. Из его родных рядом только мама, Галина Евтушенко, она оставила себе фамилию мужа. Правда, ей уже почти 86 лет, и она живет отдельно от сына.

Не без труда мне удалось отыскать старенькую хрущевку на окраине Москвы. Петр охотно согласился на разговор, потому что очень хотел показать свои новые картины. Встречать меня мужчина вышел с запахом перегара и с сигаретой во рту. В однокомнатной квартире, по словам Петра, был «страшный бардак», но на самом деле удивила она только минимализмом – кроме дивана и стола, в ней ничего нет, на кухне из посуды только два бокала. Один из них хозяин тут же уронил и разбил, успокоив меня: «Ну и х… с ним!»

Едва успев завести меня в квартиру, он воодушевленно побежал на кухню со словами: «Спокойно, спокойно, сейчас я долбану еще немножко!» Я в ужасе подумала, что речь идет о наркотиках, но слава Богу, это была всего лишь водка, которую Петр хлебал прямо из горла.

Услышав от меня историю насчет посещения психоневрологического диспансера, мужчина легко ответил: «Да, это правда». После чего взял сигарету и объявил: «Я в жопу опьянел!» Так началась наша беседа.

– Да, я действительно приемный сын Евгения Евтушенко, – подтвердил Петр. – С отцом связи не теряю, он мне помогает, так же как и мама, на их деньги я и живу. Я ведь не работаю и не думаю, что мне придется это делать. Никакой семьи у меня нет и никогда не было. С мамой я тоже жить не могу, это очень тяжело, не люблю, когда меня контролируют. Ей сейчас почти 86 лет уже, конечно, беспокоят разные болезни, сердце и некоторое прочее, но эти проблемы решаются. Она уже давно на пенсии.

В подробности жизни своей матери Петр вдаваться не стал. А вот о том, как знаменитый отец пытался наставить его на путь истинный, рассказал охотно:

– Я закончил Московский художественный лицей, но нигде не работал и никогда не делал свои выставки.

Когда я работал в художественной галерее смотрителем, никто там не знал, что я рисую, ни одна душа не видела мои работы. Я понимаю, что у меня есть талант, рисую, сейчас создал коллекцию из двадцати пяти работ, но как это все организовать, как показать это людям, не знаю. Я вообще не знаю, что со мной будет завтра! Как-то отец позаботился обо мне и устроил учиться на художника в колледж под Нью-Йорком. Не знаю, какое там обучение, хорошее или плохое, я этого просто не заметил. Знаете, я был полным дураком! Я бухал пиво, курил марихуану, у меня в голове был полный бардак. Я не понимал, что происходит, куда я попал. Я бухал, бухал, и все… Потом меня оттуда выперли и послали обратно в Россию. На этом все и закончилось. Папа ничего мне на это не сказал, он промолчал.

Несмотря на запущенную квартиру, видно, что о Петре действительно заботятся материально. Он курит хорошие сигареты, пьет дорогую водку, прилично одет. Его работы вполне в духе современного искусства – голые попы, антигламурные тексты, лозунги на злобу дня. В большинстве частных галерей это показывают как искусство. Но самому Петру мешает пробиться не только природная скромность, но и склонность к выпивке, что он охотно признает.

– Знаю, что у меня есть талант, но он может пропасть, – вздыхает мужчина. – Знаете, мне вообще по фигу, что со мной будет, я ничего не боюсь. Мне все равно! Не могу сказать, что мне скучно жить, но… Хочется какого-то разно-образия, вот я и веселюсь, как умею.

Более толково рассказать о родителях и себе Петр не смог.

Вконец опьяневший хозяин проводил меня до двери, постоянно переспрашивая мое имя и зачем я пришла. Но, как оказалось, выпитое не было для Евтушенко пределом. Вечером он бомбардировал мой телефон звонками и с пьяными всхлипами сообщал: «Я в полной жопе!» Сколько я ни спрашивала Петра, что ему мешает стать здоровым и жизнерадостным человеком, ответа так и не добилась.