Ягодные места
Вскоре компания смылась, в ушах сплошное засорение оставив. Открыла глаза старушка, вздохнула и меня за рукав дергат. Гляжу и глазам не верю торт подменили!… Коробка почти такая же, но только на ней не «Руслан и Людмила», а «Фруктово-ягодный». Заплакала старушка.
«Чо вы, мамаша, — говорю. — Они, наверно, нечаянно».
«Как же — нечаянно! — говорит какая-то женщина с соседней скамьи. — «Руслан-Людмилу» попробуй достань… Эти хиппи-пиппи тоже в дефиците соображают… Ну и молодежь! Никакого уважения к старшим. Вот до чего длинные волосы доводят…»
«Успокойтесь, мамаша, — говорю. — Торт у вас все-таки есть. Не с пустыми руками в гости едете».
А старушка мне сквозь слезы
«Да я не в гости. Я Васю хоронить ехала…»
Я ей
«Сочувствую вашему горю, мамаша… Это ваш муж или сын»
А старушка отвечат
«Вася — это мой кот. Восемнадцать лет он у меня прожил…»
Я так и поперхнулся
«А при чем же тут «Руслан и Людмила» — и похороны кота, ма-маша»
«А потому, что я в коробке из-под торта везла мертвого Васю… Я хотела предать его тело земле где-нибудь за городом, под березами…»
Тут, братцы, я не знаю, чо со мной сделалось. С одной стороны, чо-то страшное в этом было — чуть не волосы дыбом. С другой стороны, смешно представил я, как эти охломоны магнитофонные с тортом «Руслан и Людмила» в чей-то дом вваливаются, на стол подарок ставят, шпагат развязывают. До сих пор никак не соображу кака же это была история — грустна или весела А
Иван Иванович Заграничный немножко поморщился — ему показалось, будто эту историю он от кого-то уже слышал. Что-то вроде бороды сквозь эту историю просовывалось. Да и собственный, Иван Ивановича Заграничного, кот с парашютными лямками — явление, если честно говорить, составное кое-что от себя, кое-что от других. Есть в таких таежных палаточных рассказах одна особенность и сами рассказчики точно не знают, где правда, где вымысел.
