Ягодные места
— Я не брал! Оно само упало, — завизжал Ситечкин. — Вы оскорбляете меня!
— Вот оно… — Коломейцев протянул письмо Бурштейну. — Я не хотел его показывать. Простите… Я не мог подчиниться… Я прошу у вас доверия как у геологов, как у своих товарищей.
Бурштейн не взял письма, отстранив руку Коломейцева
— Я догадывался о том, что в письме… Ничего… Будем искать.
— Я буду сигнализировать… Я, как молодой специалист, протестую, — захлебывался Ситечкин.
— Вы никогда не были молодым, Ситечкин… — сказала Вяземская.
— И вы никогда не будете настоящим геологом… — добавил Бурштейн.
— Сережа, — кинулся к Лачугину Ситечкин, — вы свидетель того, как меня оскорбляют…
— Я вам не свидетель, — твердо сказал Сережа.
— Вы все в сговоре против меня. Здесь какая-то мафия… Вас всех накажут! Вас всех… — дергался Ситечкин. Его опять не боялись. Его опять не уважали.
— Посадят — прервал его Бурштейн. — Это вы хотели сказать Странно, что раньше не вырвалось.
Только что разбитый, казалось, развалившийся от удара Ситечкина Коломейцев вдруг собрался, весело озлел, помолодел. Он вдруг понял, что вовсе не одинок и что это нечто большее, чем личная воля к жизни. Вместе даже проигрывать легче.
— Уходите, Ситечкин… Совсем уходите! — приказал он.
— Вы еще пожалеете! — Ситечкин кинулся в палатку, вынырнул, волоча спальный мешок в сторону. — Я уйду утром. Я поеду прямо в управление!
Бурштейн положил руку на плечо Коломейцева
— У меня есть предложение. Пока не стоит идти всем. Надо работать в двух направлениях. Мы еще не все дошурфовали здесь. Например, этот разлом, — и он показал на карте. — Вяземская, Лачугин, рабочие останутся и доведут дело до конца. А мы с вами вдвоем пойдем на лодке.