Ягодные места
— Погоди, Никанор Сергеевич, — сказал Гриша. — А куда же Горького девать Он чо, не интеллигент, по-твоему А ведь он булки пек…
— Горький есть исключение. На исключениях жизнь не построишь.
— Постой, постой, — забеспокоился ягодный уполномоченный. — Куда ты гнешь, Никанор Ты чо хошь сказать, чо наша интеллигенция как бы и не интеллигенция
— Я туда не гну, не бойся, Тихон Тихонович, — примирительно продолжал грибничок.
Он взял глубокую тарелку с ухой в одну руку, а в другую расписанный цветами жестяной поднос, на котором лежал нарезанный хлеб.
— Этот поднос ширше, конечно, чем тарелка. Но тарелка-то глубже. Ежели ты на поднос будешь уху наливать, то она широко разольется, но ложкой ее трудненько будет вычерпывать, пожалуй, и одной не наберешь. Я к тому, чо интеллигентность наша российская ширше стала, поверхность всей земли нашей залила, но глубины ей ишо недостает.
Тут Гриша, забыв про кладовщицу, рассердился
— А Гагарин А наши атомоходы А Братска ГЭС, котора у тебя под носом, Никанор Сергеевич Кто же, как не рабочий класс вместе с интеллигенцией, за этим стоит
— Братску ГЭС мы построили, верно, но это техника. А Пушкина нашего, Гриша, мы ишо не построили. И ни одна доярка на репродукциях в «Огоньке» ишо так не улыбатся, как та женщина на старинном иностранном портрете.
— Но-но, ты без этого… как его… низкопоклонства… — пробасил ягодный уполномоченный.
— А почему же без низкопоклонства — улыбнулся грибничок. — Я вить не капиталу или имперьялизму иностранному низкий поклон отдаю, а улыбке, трудовым художником сотворенной, и никакой он для меня не иностранный, ежели трудовой. Капитализм я вихрами через руку моего собственного папаши изучил — хотя и маленький это был капитализм, но тоже подлый. А в гражданку я имперьялизм понюхал, когда колчаковски офицера вместях с американскими, коньячок попивая, за свистом шомполов наблюдали. Знаю я, каки они интеллигенты закавычены. Я так душой за нашу интеллигенцию нову болею потому, чо сам интеллигентом не стал и в ней все свое неслучившееся видеть хочу. В широте интеллигенции мы, можно сказать, всем капитализмам нос утерли. Глубины нам не хватат. А ежели углубим эту широту завоеванную, на третье колено интеллигентности перейдем, то однажды проснемся первым в человечестве народом интеллигентов, — и грибничок воинственно запил свое заявление «ессенцией».
